Как сказал мне один дивный фотограф Олег Деркунский: зачем переубеждать людей по теме искусства. Конечно, никто не будет спорить, что да Винчи или Ренуар – «о боги, гении, цари и просто хорошие парни», но зато многие очень любят говорить «Искусства больше нет» и, хоть убей, не переубедишь. По идее, переубеждать таких «овнов» – гиблое дело, однако хочется разобраться, чем Энди Уорхолл или Джаспер Джонс настолько не художники по сравнению с Мане или Моне.
Обратимся назад, в прошлое, не к самим истокам, ибо наскальные рисунки немного не актуальны в этой теме, но хотя бы к появлению импрессионистов в конце 19 века. Кто скажет, что эти ребята стали сразу академическим искусством, пусть первым бросит в меня камень. Обращаемся минимум к википедии и читаем грустные факты, как жанр импрессионизм считался возмутительным, скандальным и далеким от термина «искусство». Зато теперь Делакруа, Дега и Ренуар – те ещё классики. Потом постимпрессионизм – Сезанн, Гоген и, конечно, незабвенный Ван Гог. Понимали ли их творчество современники? Отнюдь. Понимаем ли мы их сейчас – спорно. Если бы эти нео-академисты не стоили миллионы долларов, оценили бы мы их по достоинству? Или согласно совковому воспитанию, не найдя на картине привычных ручейков, милых деревьев или девочки с персиками, мы бы, пожав плечами, махнули рукой на этот сентиментальный, черно-синий, детской рукой написанный, бред.
Кто в действительности получает кайф от картин Пикассо или Малевича? А, чуть не забыла, мы, конечно, все обожаем Сальвадора Дали, ведь у него такие забавные названия работ, вроде «Великий Мастурбатор», знакомые предметы на картинах – не хилые идеи для татуировки на всю спину, свой личный муравьед и черные завитые усики. Это совершенно незавуалированная ирония по поводу ценителей искусства. Слегка обидно, господа, что мы так здорово ведемся на популярность, а оценить по достоинству не можем.
К чему сие все. Имена, которые я назвала, нам очень даже знакомы, и некоторые даже по новостям: кто сколько стоит, и чьи бессмертные полотна потеряны в годы Второй мировой. Но есть еще список имен, которые не просто пока многим не знакомы, но и которые подвергаются такому супер-осуждению, что приходится вынужденно поверить, что наше общество – сплошь критики-художники. Самая шедевральная оценка современному искусству – «да моя бабушка лучше рисует» или «дайте мне в руки кисточку и холст и я сотворю то же самое». Ну, болтать мы все горазды, а ты возьми эту кисточку и этот холст, да и попробуй. И что же у тебя получится? Но этот вариант для самых «овнов», а есть люди почестнее, которые откровенно, глядя на картину Рене Магритта, говорят: «Вот не понимаю, ничего не вижу, ничего не чувствую». Эх, Магритт не писал пейзажей и обнаженных матрон на покрывалах. Хотя, стоп, а что эти «почти овны» чувствуют при взгляде на нарисованный ручей и обнаженную даму? Только рассказывать не нужно.
Живопись – искусство, как и кинематограф, массовое и доступное, проще говоря, визуальное. По идее, не нужно прочесть 200 страниц, как в литературе, чтобы сделать вывод. Нам показали изображение на холсте, или видеоряд на пленке и мы имеем законное право – дать оценку. Вопросов нет, пошли дальше. Кто сказал, что мы не можем оценить роман Альбера Камю, взглянув на обложку книги «Чума»? Оказывается, не можем, нужно ведь весь текст прочитать. Чем живопись – не текст, чем фильм – не текст? Нам недостаточно просто уметь читать и знать алфавит, чтобы понять книгу. Буквы знакомые – смысл может до нас и не дойти, резонно? Почему мы считаем, что Фолкнера или Ницше не стоит читать лицам до 13 лет, потому что ребенок элементарно не поймет. Сначала ему нужно принять на грудь классическую литературу, русскую, зарубежную, советскую, плохую, хорошую, философскую. Проще говоря, наполнили сосуд головы достаточным количеством текста и сверху положили «Заратустру», и вот тогда ребенок поймет, только вряд ли ему будет 13 лет. Фолкнера и в 30 понять не могут, если до этого ограничивались букварем и Онегиным. И это почему то более доступно, чем идея понимать живопись тем же способом. Хочешь разбираться в искусстве – посмотри миллион картин, и озарение придет само собой. И будет тебе кайф от квадрата Малевича, и будет тебе счастьяе от буйства красок Херста и будет восторг от ЧЕ Дамира Муратова. И снова пройдут десятки лет, прежде чем, наши потомки, увидев достаточно, будут испытывать катарсис от тех, на кого мы сегодня не обращаем внимания. И даже Энди Уорхолл перестанет быть развлекаловкой, попробуйте прочесть его книгу, а потом прочесть его картины и инсталляции и вдруг гей, который малевал Мерилин Монро в разных цветах, станет для вас художником. Таки сюрприз!
«Ты, братец, лучше на эту картину не смотри, — говорил ему Козлик. Не ломай голову зря. Тут всё равно ничего понять нельзя. У нас все художники так рисуют, потому что богачи только такие картины и покупают. Один намалюет такие вот загогулинки, другой изобразит какие-то непонятные закорючечки, третий вовсе нальёт жидкой краски в лохань и хватит ею посреди холста, так что получится какое-то несуразное, бессмысленное пятно. Ты на это пятно смотришь и ничего не можешь понять — просто мерзость какая-то! А богачи смотрят, да ещё и похваливают…»
Николай Носов, «Незнайка на Луне»
«Ты пришел в картинную галерею. Медленно прошел по залам, задержался у некоторых полотен и скульптур. Подумал про себя: "Ну да, вот эта - известная, где Иван Грозный убивает сына... Интересно..." И пошел дальше. Так за час ты обошел много залов, и, хотя мало что привлекло твое внимание, ты потом будешь говорить: "Был в картинной галерее. Видел картины".
А когда тебе встречаются неизвестные произведения или авторы, тогда дело еще проще. Здесь еще нет признанных человечеством картин, проверенных временем и знатоками. И, посмотрев такую выставку, ты скажешь: "Да, был, видел. Но ничего особенного. Так себе". Нет, ты не видел! Ты только смотрел на картины, скульптуры, рисунки. Смотрел, но еще не видел»
«По законам красоты: как научиться понимать живопись?» Б. А. Эренгросс